Странное облегчение овладело Линден. Ее догадки насчет Кавинанта подтвердились: в нем крылась огромная сила. Перекинув его левую руку через свое плечо, она потащила Кавинанта с деревенской площади.

Сандер взял за руку Холлиан и повел своих спутников по улицам, приноравливаясь к нетвердой походке Кавинанта.

Выйдя из деревни, путники погрузились в темноту; лишь ущербная луна да отражение угасающего костра на гранях кристалла озаряли ночь. Ветер доносил с другого берега Ми-фили тошнотворный запах гнили, и вода выглядела черной и вязкой, как дьявольский елей. Но четверо людей не колебались.

Холлиан, казалось, по-прежнему не могла поверить в свое спасение. Она помогла Линден уложить Кавинанта на плот и устроить его там поудобнее. Сандер оттолкнул плот от берега, и путники вновь помчались по течению, цепляясь за края своего утлого суденышка.

Глава 11

Порча красоты

Их никто не преследовал. Дикая магия Кавинанта ошеломила жителей подкаменья. Всадник потерял и жезл, и Рысака. А река уносила маленький плот все дальше по течению. Вскоре Линден перестала оглядываться назад и прислушиваться к звукам возможной погони. Она полностью посвятила себя заботе о Кавинанте. У него не осталось сил. Он больше не цеплялся за плот и не поднимал голову. Линден напрасно пыталась услышать его дыхание среди плеска волн. Пульс Кавинанта слабел и едва прощупывался. В свете луны его лицо выглядело мертвенно-бледным, и обостренные чувства подсказывали Линден, что он страдал от яда, который разрушал не тело, а душу.

Ее все больше тревожило состояние Кавинанта. Прорываясь сквозь преграды незнания и беспомощности, она старалась найти какой-нибудь способ помочь ему. Линден интуитивно понимала, что поток восприятия имел двойную связь. И раз уж ее чувства так отчетливо фиксировали его страдания, то, очевидно, могли и воздействовать на них. Тем не менее она считала подобную идею неприемлемой. Усталость и страх лишили ее сил. Она могла противопоставить болезни Кавинанта только собственную жизнь и кровь. По прихоти судьбы у нее не осталось даже медицинской сумки. Неуверенность в себе превратилась в настоящую муку. Она чувствовала ответственность за жизнь Кавинанта, но ничем не могла ему помочь.

Через какое-то время Холлиан не выдержала затянувшегося молчания. Линден смутно осознавала ее обиду и горе. Жители подкаменья обрекли свою эг-бренд на верную смерть, и ничто не могло спасти несчастную женщину…

Постепенно любопытство и страх преодолели смущение Холлиан. Терзаясь мрачными опасениями, она разжала стиснутые зубы и жалобно попросила:

– Поговорите со мной. Я совсем вас не знаю.

– Ах да. Прости. Нам было не до вежливости. – В голосе Сандера прозвучало искреннее сожаление. – Я Сандер, сын Нассиса, бывший гравелинг из подкаменья Мифиль, которое находится в восьмидесяти лигах к югу. Моих спутников зовут Линден Эвери Избранная и юр-Лорд Томас Кавинант, Неверящий и Обладатель белого золота. Они чужие в нашей Стране.

Чужие? Слово имело острые края и царапало сердце Линден. Она почувствовала себя непрошеной гостьей.

Женщина отвечала как ученица у доски, с трудом вспоминающая урок:

– А я Холлиан, дочь Амит, эг-бренд из подкаменья Кристалла. Даже не знаю… – Она замолчала на миг, а потом печально сказала:

– Я не знаю, благодарить ли вас за свое спасение или проклинать за ту беду, которую вы навлекли на мою деревню. Мрак на-Морэма навеки погубит подкаменье Кристалла.

– Вряд ли, – с усмешкой ответил Сандер.

– Можешь не сомневаться! – обреченно воскликнула она. – Сивит на-Морэм-вист не потерпит обиды. Он вернется в Ревелстоун, и Мрак падет на нашу деревню. Ничто не спасет моих бедных сородичей.

– Он не вернется в Ревелстоун. Я убил его Рысака. – Обращаясь к самому себе, Сандер тихо прошептал:

– Кто бы мог подумать, что Солнечный Камень обладает такой силой. Теперь понятно, почему Заповеди не говорили об этом. – Холлиан облегченно вздохнула:

– Значит, Сивит действительно не опасен! Твой спутник разрушил его рукх, и Всадник стал простым человеком! Ему не удастся вызвать Зло на моих соплеменников!

Радостная весть заставила ее замолчать. Она расслабилась и весело заколотила руками по воде, словно нашла лекарство от сомнений и страхов.

Стон Кавинанта прозвучал для Линден как гром. Почувствовав на миг его боль, она торопливо захлопнула перед ней дверь своего восприятия и попыталась отвлечься разговором.

– Меня удивил жезл Всадника.., этот железный рукх. Где он брал кровь, чтобы использовать его силу? Я не видела, чтобы Сивит резал себе руки.

– Всадникам Верных не требуется проливать свою кровь, – угрюмо ответил Сандер. – Они берут ее у молодых мужчин и женщин Страны. Каждый рукх имеет полость, в которую налита кровь. С ее помощью Всадники управляют Солнечным Ядом.

Линден почувствовала отзвуки той ярости, которая побудила ее освободить Холлиан. Она черпала в них силу и смелость. Ритуалы Солнечного Яда выглядели диким варварством – во всяком случае, те, с которыми она уже встречалась. Обретение подобных сил без личного самопожертвования казалось ей отвратительным преступлением. Она не знала, как примирить свой гнев с той целью, которую преследовали Верные. Их репутация единственных спасителей Страны начинала вызывать у нее глубокие сомнения. Теперь ей тоже хотелось добраться до Ревелстоуна, чтобы выяснить истинное положение дел.

Однако Кавинант умирал. Чувства Линден вернулись к безмолвному крику его души.

Новый приступ страха заставил Холлиан задать очередной вопрос:

– Значит, это была дикая магия? Настоящая дикая магия?

– Да, – ответил гравелинг.

– Тогда почему. – Линден услышала в ее голосе нотки смущения. – Почему же жители твоего подкаменья не убили его, как велят Заповеди?

– Они не сделали этого из-за моего вмешательства, – ответил Сандер. – Я не дал им пролить его кровь и вместе с ним навсегда ушел из деревни.

– Ты, гравелинг подкаменья, совершил такой поступок?! – прошептала изумленная Холлиан. – Наверное, это потребовало от тебя огромных усилий. Что же стало причиной твоего падения?

– Дочь Амит, – строго, как перед судом, ответил Сандер. – Меня подтолкнула к этому кровожадность Заповедей. В отличие от истин Верных простые слова юр-Лорда подарили мне покой и красоту. Он хочет вернуть Стране потерянное счастье. И он не только говорит, но и делает. После того как я узнал его, догмы, навязанные нам Верными, стали казаться мне просто невыносимыми. Кроме того… – Он замолчал, и желваки на его скулах задвигались вверх и вниз. – Кроме того, я узнал, что Заповеди содержат в себе намеренную ложь, – добавил он мрачным тоном.

– Ложь? Ты ошибаешься, Сандер! – запротестовала Холлиан. – Заповеди помогают людям выжить. Нам во всем приходилось полагаться на их прописные истины, и если бы они обманывали нас, мы бы давно погибли.

Подумав немного, Сандер спросил:

– Эг-бренд, ты знаешь об алианте? Она кивнула:

– Это самый смертельный яд.

– А вот и нет!

Линден восхищалась его самоуверенностью. Несмотря на все беды, пережитые Сандером, он обладал огромной внутренней упругостью, которой ей так недоставало.

– Алианта – лучшая из всех плодов и ягод. Я знаю это из собственного опыта. В течение трех солнечных смен мы питались ею при каждом удобном случае.

– Вы ели алианту?! – На какое-то время Холлиан лишилась дара речи. – Тогда понятно, почему юр-Лорд так болен.

– Нет. Его болезнь началась после ядовитого укуса, а алианта принесла ему облегчение. Но потом юр-Лорда ужалили несколько пчел, и он еще раз заболел.

Холлиан молчала, пытаясь усвоить то, о чем рассказал ей Сандер. Она оглядывалась по сторонам, словно искала подтверждения у ночи. Когда эг-бренд заговорила вновь, ее голос едва пробивался сквозь плеск и шум реки:

– Сандер, ты спас мне жизнь. Я не могу сомневаться в твоих словах. У меня не осталось ни дома, ни цели, а мир так опасен и строг. Путь в подкаменье Кристалла отрезан навсегда, и я пока не вижу того, что предначертала мне судьба. Я не могу сомневаться в тебе. Понимаешь? И все же мне хочется спросить тебя о вашей цели. Тьма сгустилась надо мной. Своим поступком вы навлекли на меня гнев Верных. Ты и твои друзья одолели огромное расстояние под Солнечным Ядом. Скажи, куда ведет ваш путь?